Окончание

Книгу я написал за два месяца без особого напряжения. Но пере­читав её, сам в себе разочаровался. Она получилась, на мой первый взгляд, не интересной. Слишком много в ней оказалось такого, с чем простому человеку было сложно согласиться. Тут и рукотворный взрыв вулкана, и монголы вдруг оказались вовсе не монголами, а сибирскими скифами, и многое другое. Я вспомнил, как когда-то и моё програм­мированное сознание изо всех сил противилось этим знаниям. И мне стало совсем грустно.

«Что же я написал? – думал я. – Моя книга монотонностью и скуч­ностью изложения усыпит кого угодно. А язык? Примитивный, бед­ный, почти детский. Короче, писака из меня никудышный», – крити­ковал я сам себя.

И мне пришло в голову решение отказаться от своей затеи. Я сунул рукопись в стол и взялся за осуществление своей мечты: по­строение свободного от системы живущего в орианской традиции посёлка. Понятно, что такая мечта без духовно высоких людей не­осуществима. И я стал подыскивать таких ребят, которые с трудом вписывались в систему.

Основным критерием для меня было нали­чие у человека совести. И надо сказать, мне повезло: сначала судьба столкнула меня с одним интересным парнем, потом со вторым и через полгода рядом со мной появилось несколько ребят, с которы­ми можно было работать. Парни были не из городов. Все они роди­лись и выросли в сельской местности.

Возможно, по этой причине и уцелела их психика. Сначала о своём проекте я помалкивал. Надо было присмотреться к людям, понять, из какого теста они сделаны. И как раз в это время после долгой разлуки ко мне нагрянул Сергей Борисыч.

– Ну, как твой труд? – с порога прижал он меня к стенке. – Извини, раньше приехать не мог. Засосала рутина. Но вот всё-таки вырвался. Дай-ка мне свою рукопись! Мне не терпится её почитать. Видя, что я не тороплюсь выполнить его просьбу, Сергей Борисыч к моему удивлению засмеялся.

– Я так и знал, что ты в своей работе разочаровался! Надеюсь, ты не повторил глупость Гоголя, когда тот сжёг второй том «Мёртвых душ»?

– Не повторил, – заверил я его. – Можешь взять мою писанину, она, вон, в столе. Можешь считать, что я её тебе дарю.

– Даришь? – изумился Белых. – Что ж спасибо! Я не откажусь! Но сначала я её прочту.

И забрав исписанные листы Сергей Борисыч погрузился в чтение. Чтобы ему не мешать, я отправился на реку, где у причала стоял мой катер. На дворе в разгаре была весна, и судну требовался косметиче­ский ремонт. Через час на корабль пришёл Красников Женя. Молодой, подающий надежды парень. Тот, что несмотря ни на что не растерял ни совести, ни чести, ни трудолюбия. Знал, что я занят работой, он охотно ко мне присоединился. Незаметно за делами прошёл день. Наступил вечер. И когда мы уже было собрались по домам, на корабле появился Сергей Борисыч.

– Что-то тебе дома не сидится, – заметил я. – Ждал бы лучше меня там. Теперь опять надо назад тащиться.

– А я не к тебе пришёл, – пробурчал Белых, – а к нему, – показал гость на Женю.

– Так вы же не знакомы? – удивился я.

– Какая разница знакомы мы или нет. Дело ни в этом. Просто зная тебя, я решил, что ты здесь не один. И как видишь, не ошибся.

– Ну и что из того? – не понял я.

– Если ты не против, – посмотрел на меня Сергей, – я хочу дать это­му парню твою книгу. Пусть почитает и скажет нам о ней своё мнение.

– Если ты хочешь ему отравить на пару дней жизнь, можешь дать, я не против. – Вот и хорошо, – улыбнулся Сергей Борисыч. – Тебя как звать? – повернулся гость к растерявшемуся студенту.

– Женей.

– Вот и хорошо! А меня Сергеем, будем знакомы! – протянул Белых руку парню. – А теперь о главном. Возьми-ка эту рукопись и прочти внимательно. Потом скажешь, понравилось тебе, что здесь написано, или нет, – протянул Сергей Борисыч наполненную листами папку. – А теперь уговор, – повернулся он ко мне. – Если он, – показал гость на Женю, – всё, что ты написал поймёт и ему понравится – книгу печатаем, если будет наоборот, я твою рукопись лично сам отправлю в печь. Идёт?

– Идёт, – улыбнулся я.

– Ты, – снова повернулся Сергей Борисыч к Жене, – прямо сей­час садись и читай. Пока рукопись не прочтёшь, из Томска я не уеду. Ты меня извини, Женя, но это архиважно. Иначе мне Георгия не уговорить.

Когда мы с Сергеем Борисычем остались одни, я его спросил:

– Ты что всерьёз думаешь, что мою книгу будут читать?

– Ещё как будут, – заверил он меня. – Я её не прочитал, а проглотил. А ведь мне всё, о чём ты пишешь, знакомо. Впрочем, гадать не будем, дождёмся, что скажет Женя. Завтра на катере вместо него помогать тебе по ремонту буду я. Время у меня есть, так что давай подождём. Через пару дней поздно вечером, когда мы с Сергеем Борисовичем собрались поужинать, к нам пришёл Женя. Он, молча, положил на стол прочитанную им рукопись. И на вопрос Сергея Борисовича понял он, что в ней написано или нет, сказал:

– Понял с первого раза и обалдел. Тут такая информация, – показал он на рукопись, – которая перевернула всё моё мировоззрение. Поэто­му я прочитал книгу два раза.

– А как слог? Георгий утверждает, что книга у него получилась за­нудная, скучная и неинтересная, – задал новый вопрос Сергей Борисыч.

– Была бы занудной и неинтересной, я бы два раза её не перечиты­вал, – проворчал Женя.

– Вы что, сговорились? – не выдержал я.

– Никто не сговаривался, – поднял руку мой друг, – и не собирался сговариваться. Просто ты услышал истину. То, что есть на самом деле. Поэтому никаких «но». Книгу надо в печать. Уговор есть уговор! То, что она получилась в стиле исследования даже лучше!

– Когда я читал рукопись, – встрял в разговор Женя, – мне пока­залось, что не ты, а я веду исследования. И очень многое о том, что написано, откуда-то я знаю...

– Вот видишь, – торжественно посмотрел на меня Сергей Борисыч.

– Тебе удалось через лексику выйти на уровень генетической, а точнее инкарнационной памяти. Об этом можно только мечтать.

– Ладно, уговорили! – сдался я. – Но ведь в книге сказано совсем немного. Так, одни верхушки, не более.

– Ничего себе верхушки! – удивился Женя.

– А ты что, хотел одной книгой раскрыть всю необъятную тему? Показать, куда должно идти наше смертельно больное общество? Дать что-то вроде национальной идеи? Первая книга, всего лишь ввод в тему. Надо так её и назвать.

 – Не возражаю, – согласился я.